Размножение в неволе. Как примирить эротику и быт - Эстер Перель

Раньше Стефани не была такой. «До рождения ребенка я ни разу в жизни не мыла полку для яиц в холодильнике. У меня вечно был беспорядок: повсюду книги, бумаги, – но мне никогда не казалось, что я чего-то не контролирую. Я чувствовала себя уютно. А сейчас мне просто необходимо все расставлять по местам. Теперь у меня война: я или беспорядок. Так я сражаюсь с хаосом в целом, который обязательно захватит весь дом, как только я отвернусь к экрану телевизора или, упаси бог, уединюсь с мужем».

До рождения Джейка Стефани занимала должность офис-менеджера в международной грузовой компании. Она была уверена, что после декрета вернется на работу, но с появлением Джейка все изменилось. Она не могла даже подумать о том, чтобы его оставить. Тем более посчитав, что основная часть зарплаты все равно уйдет на няню. И вот прошло три года, родилась София. «У меня теперь пятилетка и двухлетка, и я круглосуточно на посту. Если вдруг у меня оказывается свободное время, я хочу потратить его на себя. А когда тут появляется еще и Уоррен, мне начинает казаться, что еще кому-то от меня что-то нужно. Я понимаю, что он видит ситуацию иначе, но мне просто нечего больше ему дать».

– А вам самой сексуальная близость не нужна? – спрашиваю я.

Она пожимает плечами:

– Да вообще-то нет. Я все думаю, что это вернется, но пока не могу сказать, что мне так уж не хватает сексуального желания.

Когда у Стефани начал пропадать интерес к интимной близости, Уоррен занервничал.

– Я все перепробовал, – рассказывает он мне. – Она просит помощи – я ей помогаю. Я мою посуду; я даю ей поспать в выходные. Я увожу детей на улицу, чтобы она занялась собой. Но, знаете, я вообще-то тоже работаю. У меня тоже срочные задачи весь день – я в офисе не на пикнике. Она думает, что все, чего я хочу, – это переспать с ней, но это не так. Я хочу приходить домой и проводить время со своей женой. А получается, что у меня вместо жены – женщина, которая теперь только мать и больше ничего. Все разговоры только о детях: надо спланировать, надо сделать, надо купить. А нельзя хоть иногда это все отложить на время?»

– Вы видели фильм «Перед закатом»[37]? – спрашиваю я. – В какой-то момент главный герой, Джесси, признаётся, что ему кажется, будто он теперь руководит детским садом вместе с кем-то, с кем раньше ходил на свидания.

– Точно!

– Вы вообще как-то развлекаетесь?

– Да, нам бывает весело. Мы много времени проводим всей семьей, и мне это очень нравится. В прошлый выходной мы ездили собирать яблоки. Мы катаемся на велосипедах, гуляем в парке, и все такое. Дети у нас отличные; мы много смеемся. Стефани – просто отличная мать. Она всегда придумывает, чем бы заняться вместе.

– Вместе – в смысле, вдвоем? Или с детьми?

– С детьми, все вместе, – бурчит Уоррен.

Эрос смотрит в другую сторону

Стефани – очень творческий человек: она придумывает разные арт-проекты, устраивает прогулки на природе, походы в музей и на пожарные станции, праздники печенья, создает кукольный театр. Не проходит и дня, чтобы она не придумала какого-нибудь интересного занятия для детей. Ее родительская любовь бьет ключом. Видя, как Стефани ведет себя в семье, я понимаю, что ее энергия и жизнерадостность никуда не исчезли, когда она стала матерью. Ее жизнь полна приключений и новизны, просто все это связано исключительно с детьми, а Уоррен остается в стороне и ждет.

Если смотреть на эротизм не просто как на секс, а как на живую творческую энергию, несложно заметить, что эротическое в Стефани живо и здоро́во. Но теперь ее эротизм никак не связан с мужем, он обращен на детей. С Джейком она регулярно встречается для разнообразных игр, а вот свидания с Уорреном получаются лишь раза три в год: два дня рождения и годовщина свадьбы. София всегда одета по последней моде, а сама Стефани носит университетские толстовки. Детских фильмов они берут напрокат раз в двадцать больше, чем взрослых. Дети получают бесконечные объятия, а взрослые довольствуются скупыми поцелуями.

И тут я должна сказать вот что. Стефани получает огромное физическое удовольствие, проводя время с детьми. Не поймите меня превратно: она прекрасно отличает взрослую сексуальность от заботы о маленьких детях. Как и большинство матерей, Стефани никогда бы и не подумала искать сексуального удовлетворения в детях. Но в некотором смысле подмена все же произошла. То чувственное удовольствие, которое женщина испытывает рядом со своими детьми, бывает схоже с сексуальным. Для женщин в гораздо более серьезной степени, чем для мужчин, сексуальность существует в единстве с тем, что социолог Франческо Альберони[38] называет «принцип преемственности». Женское эротическое начало не сфокусировано в области гениталий, а распределено между телом, разумом и чувствами. Тут и тактильное, и слуховое, и все, что связано с запахами, физическим контактом. Возбуждение нередко не проявляется физически, а желание возникает на пересечении разных эмоций.

В рамках физических отношений между матерью и ребенком реализуется масса многообразных чувственных ощущений. Мы гладим шелковистую кожу детей, целуем их, обнимаем и качаем на руках. Мы играем с их пальчиками, а они касаются нашего лица; мы даже позволяем им кусать нас, когда зубки режутся. Мы готовы часами наблюдать за ними и полностью ими поглощены. Вот наш ребенок смотрит на нас своими большущими глазами – и это кружит голову и нам, и ему. Божественное слияние матери и ребенка воедино имеет определенное сходство с физической связью любовников. И когда Стефани описывает начало их отношений с Уорреном: дразнящие взгляды, целые выходные в постели, детский лепет, – сходства нельзя не заметить. Когда она говорит: «Под конец дня мне уже нечего отдать», – я ей верю. Но я понимаю, что вечером ей и самой ничего не нужно.

Эротический потенциал Стефани расходуется на игры с детьми, ласки и веселье, причем в ущерб интимной близости и сексуальным отношениям с мужем. Вот что я имею в виду, говоря, что Эрос смотрит в другую сторону. Энергия Стефани направлена на детей, которые теперь полностью обеспечивают ей эмоциональное удовлетворение.

Культ детей

Чувственное удовольствие, связанное с заботой о малышах, естественно и понятно всему миру. Это мудро и с точки зрения эволюции: связь матери с ребенком обеспечивает младенцу возможность выжить. Но я хотела бы подчеркнуть важное различие: есть любовь родителя к ребенку, а есть достигшая в последнее время невиданных размеров суета вокруг детей. Детство – и правда важнейший этап, когда закладывается фундамент на всю жизнь. Но в последние десятилетия в обществе сложилась тенденция действовать так, чтобы ребенок был счастлив каждую минуту; наши бабушки и дедушки пришли бы от этого в ужас. Детство священно, и уже не кажется смешным, что взрослый приносит себя целиком в жертву, чтобы обеспечить безупречное развитие своего отпрыска: этакая круглосуточно действующая фабрика по уходу и воспитанию детей в лице одного человека. Да, прошли времена, когда дети считались чем-то вроде экономического актива коллективного использования и женщины стремились рожать как можно больше, чтобы хоть кто-то выжил. В Америке, к примеру, такая ситуация имела место еще сравнительно недавно, а в других странах сохраняется и до сих пор. Но в западном обществе мы больше не используем детский труд; сегодня мы ищем в детях смысл жизни.

Однако индивидуализм с акцентом на автономность и личную ответственность оставил нас между молотом и наковальней в области отношения к семейной жизни. С одной стороны, мы склонны идеализировать наших детей и испытываем по отношению к ним множество сентиментальных чувств; в нашей культуре принято инвестировать в воспитание детей серьезные эмоциональные и материальные ресурсы. С другой стороны, в нашем обществе не хватает общественной поддержки, необходимой для реализации такого масштабного проекта. Базовые услуги для детей – медицина, детские сады, образование – не всегда доступны даже многим семьям среднего класса. В нашей индивидуалистической культуре мы, как правило, «приватизируем» недостатки государственной политики, считая их собственным неуспехом. И получаем изолированные семьи: родители перегружены работой, бабушки, дедушки и прочие родственники далеко, помощи от организаций мало. Когда дедушка с бабушкой живут за тысячи километров, а качественный детский сад стоит очень дорого, родителям остается лишь судорожно сглатывать и изо всех сил обеспечивать семье пространство, средства и время.

От масштаба сложностей, связанных с воспитанием детей, да еще в сочетании с нехваткой необходимых ресурсов, особенно страдают матери, берущие на себя основное бремя подобных забот в гетеросексуальных парах. И ведь на этом проблема не заканчивается: невероятная нагрузка ложится на плечи пар, переживающих острый недостаток романтического в отношениях. Мы теперь хотим быть не только идеальными родителями и дать нашим детям все; мы желаем сохранить счастье, сексуальное возбуждение и эмоциональную зрелость в браке. И правда, в нашей культуре выживание семьи зависит от того, насколько пара счастлива в отношениях. А для создания идеальных отношений необходима забота и внимание, что напрямую конкурирует с полноценной родительской нагрузкой, которую многие из нас испытывают. Утопические мечты о романтике разбиваются о реалии семейной жизни. Стефани чувствует себя страшно перегруженной – и не зря.